Без названия.., о любви, и стихи Опции

[К..]

Безразлична своре гончих псов
Обречённость загнанной лисицы.
В этот раз беглянке повезло
Пересечь французскую границу.

Кончен бал, сгорели все мосты,
На душе скребут когтями кошки.
Ты забыла, что не унести
Родину на собственных подошвах.

Бесполезных слёз иссяк родник,
Появились новые заботы:
Стала изучать чужой язык,
И бывать в театре по субботам.

Словно в речке мутная вода,
Жизнь течет размеренно и гладко,
Но тебе, наверно, никогда
Не привыкнуть к слову "эмигрантка".

Всех лишает разума весна...
Каждой ночью в снах невероятных
Ты гуляешь по родным местам,
Но рассвет вернёт тебя обратно.

Сколько можно сны и миражи
Принимать за чистую монету?
Но лисица всё ещё бежит,
Ну а псы всё стелятся по следу.
(Лисица Ян )

[Kiki]

Безразлична своре гончих псов
Обречённость загнанной лисицы.
В этот раз беглянке повезло
Пересечь французскую границу.


Сколько можно сны и миражи
Принимать за чистую монету?
Но лисица всё ещё бежит,
Ну а псы всё стелятся по следу.
(Лисица Ян )

вот же...... стырю - однозначно!
аж че то слезы навернулися (((((((((((

[К..]

вот же...... стырю - однозначно!
аж че то слезы навернулися (((((((((((

Я не хотел

[Kiki]

Я не хотел

все зашибись - даже лучше. ты как нельзя кстати

[Лапушка]

Соломинка любви

Я для тебя туманом вымытый рассвет,
Я для тебя обманом выпавший закат,
И только нежности и сна неяркий свет
Пробьет тропинку в этот золотистый сад

Откуда ты глядишь с улыбкой на меня
Не зная, в шутку ли молчать или всерьез,
Доверясь солнцу восходящего огня,
В котором я сгорю от слез...

И лишь соломинка любви
К моим потянется ладоням -
Разлуку встречей утолить,
Печаль улыбкой урезонить.

Ты никому не говори,
О том что счастье было с нами,
Но за соломинку любви
Держись упрямыми руками.


Ах, если б свет моей души не так душил
Меня в объятьях ледяных миров иных -
Какой бы нежностью цвели слова любви,
Какой бы радостью была любая мгла.

Не для того , что б умереть рождался день,
Но умирая не уходят на совсем -
Я на тебя судьбою брошенная тень...
Не знаю кем...

И лишь соломинка любви
К твоим потянется ладоням -
Разлуку встречей утолить
Печаль улыбкой урезонить.

Ты никому не говори,
О том что счастье было с нами,
Но за соломинку любви
Держись упрямыми руками.

Е.Фролова

[Лапушка]

Ангел смерти


Ты — ангел смерти, ты манишь за предел.

Твой образ убивает, он — усталость.

В твоей улыбке вечная любовь,

В твоих слезах отчаянье и жалость.

Ты убиваешь снова, вновь и вновь,

Всех тех, кто быть с тобою захотел.

Ты — ангел смерти, ты манишь за предел.

Твой лик прекрасней всех прекрасных ликов.

И ты печальней всех печальных слов.

И даже холодней всех горных пиков.

И величавей — нет тебе оков.

Ты — ангел смерти, ты манишь за предел.

Ты знаешь точно то, что будет с нами.

На нас смотря бездонными глазами,

Ты, ангел смерти, манишь за предел...

(black angel)

[squirrrel]

*Жизнь за холмами*

Ты бежишь, но не знаешь куда бежишь.
Не запомнят тропинки твои глаза.
Не поёшь, не кричишь и не говоришь.
Этот день, как чужой черновик для тебя.
В голове бродят песни, что пела мать.
Как отец говорил: "Надо первым бить".
Победишь этот бой, будешь жить, мечтать.
А иначе дерьмом по-течению плыть!!!

Выпей до дна, и расскажи мне о ней.
А лучше сядь и спой! Мы не перебьём тебя!
Про бегущую вдаль за волной
Жизнь за холмами и дождь сентября.
Нам дарили сны, обещали любовь,
Завязали глаза ,чтоб не видели мы
как уходит она, затирали следы........
Жизнь за холмами и дождь сентября!!

Пусть ты бежал, страдал,
Но ты не ждал других,
Не верил, не молчал.
Ты здесь такой один.
Стальной нрав, стальной кулак,
Сердце словно сталь.
Ты никому не должен.
Ты сам себя воспитал.
Проверь себя огнём, иди своим путём.
Плевать на всех!
И пусть твердят, что всё, что силой ты возмёшь, то грех.
Девятый вал! Да, это наша жизнь!
Проклятый бал, тонкая нить интриг.
Мы погрязаем в них, а ты смотри ,держись!
Не покидай пути и пули не страшись!
За горизонтом ждёт тебя твоя мечта.
Смахни слезу отчаяния, смахни её Оу да!!!

Никогда не начинай войну, особенно с самим собой.
Не падай и бей первым в этот тяжелый бой.
Ты помнишь, всё чему учил тебя отец.
Помнишь,как он сказал, что в мире ты один,
И если упал на дно, ты поднимайся, наверх ползи.
Да, времена не выбирают, здесь живут и умирают.
Здесь можно ошибиться, но нельзя остановиться.
Что ещё там впереди? Никто не знает!
В этом мире каждый сам дорогу выбирает.
В жизни как в бою на ринге, в битве до конца.
Проиграл вдруг, тогда ведь полноя пи$$$да! Да! Это судьба твоя!!

Ты бежишь, но не знаешь куда бежишь.
Не запомнят тропинки твои глаза.
Не поёшь, не кричишь и не говоришь.
Этот день как чужой черновик для тебя.
В голове бродят песни, что пела мать.
Как отец говорил: "Надо первым бить".
Победишь этот бой, будешь жить, мечтать.
А иначе дерьмом по-течению плыть!!!

Мы не из тех, кто бродят стаей по жизни
И не из тех, кто режут вены за любовь.
Посмотри нам в глаза, ты увидишь
Жёлтый сентябрь и звёздную ночь.
Ты беги быстрей, не смотри назад.
То что было, не стоит внимания и новых слёз.
Может быть кто-то этому рад,
Но мы эти сцены не примем всерьёз.

Эти улицы тебя падать и вставать,
Воевать учили как отец и мать.
Доверяли, не глумились над твоей мечтой,
Уверяли, лавры победы будут за тобой.
Эти серые стены, этот голый бетон,
Воздух пахнет бензином.
Ты знаешь что-то не то.
У друзей волчий взгляд, кто же, кто виноват?
Доктор дай же лекарство, хотя нет- лучше яд.
Твой сон тебе в руку.
Спеши, туда где закат,
Где серым цветом пугает.
Туда, где рай, а не ад.
И если вспомнишь обо мне,
Хотя бы весточку скинь.
Давай, парнишка, не тяни....давай, парнишка, беги!

Да, любовь предала тебя,
Судьба искусала до конца.
Ты не знаешь больше куда идти.
Так и не можешь найти эти чёртовы ключи
От замков удачи.
Сбереги в себе силу разума
И к понятиям страсть сбереги.
На пути тобой избранном, разное ожидает впереди .
Пусть нелёгкая эта дорога,
Но по ней шагай, не спеши.
Знай, идеал далеко немногих, совершенствование души.
Не затыкай уши.
Поверь мне, будет лучше.
Будь на ступень выше!
Слышишь, брат? Беги дальше, беги!!!

Ты бежишь, но не знаешь куда бежишь.
Не запомнят тропинки твои глаза.
Не поёшь, не кричишь и не говоришь.
Этот день как чужой черновик для тебя.
В голове бродят песни, что пела мать.
Как отец говорил: "Надо первым бить"!
Победишь этот бой, будешь жить, мечтать.
А иначе дерьмом по-течению плыть!!!

BriZ

[К..]

Запой

Неделю - забава, неделю - беда.
Фарфоровым взглядом скользну по квартире...
Простившись "до скорого" с каверзным миром,
Уверенным шагом направлюсь туда...

Где вилка прилипла к хромому столу,
Окурок уснул в лепестке хризантемы,
Где мысли, как рыбы, медлительно-немы,
Израненной стаей, роятся в углу.

Где ритма не ведают стрелки часов,
Где сбилось со счета в беспамятстве время;
Бутылка зажала пробитое темя,
Но льется и льется бесцветная кровь.

Где свет поутру в лихорадке дрожит,
Где грань между жизнями непроводима,
Где руки томят безымянных любимых,
А губы кривятся от собственной лжи.

Где нет ни ключей, ни замков, ни ворот,
А все ж не прорваться из вязкого плена,
Где силы троятся и все - по колено:
Что сверху, что снизу, что наоборот.

Где вилка прилипла к хромому столу,
Окурок уснул в лепестке хризантемы,
Где мысли, как рыбы, медлительно-немы,
Израненной стаей, роятся в углу.
(с)

[Стелла]

…так вот ррраз – и просыпается в душе что-то большое, чуть пушистое, как гладкошерстный кот, и как он же мурлыкающее, начинает совершенно по-кошачьи тереться о сердце и легонько, но требовательно теребить его бархатной тяжелой лапой. Сердце откликается тягучей медовой болью и гулко трепещет в ответ острым коготкам.
Я в такие моменты пронзительно люблю – все. Мелькают моменты прошлого, мимолетные и когда-то самые близкие люди, какие-то запахи и звуки, старые песни, чужой плед, мужские пальцы на струнах, девушка перед зеркалом, муха, кружаящаяся вокруг тусклой лампочки без абажура, душистые звезды южной ночи, тепло мягких волос, стихи в прозе, медленные огоньки елки, яростный взгляд серых глаз, завистливый зубовный скрежет, гладкое дерево парты и стул со сколотым краем, об который вечно рвались колготки, верхняя очень удобная ветка дерева, огромные веревочные качели, запах нагретой солнцем клеенки и клубники, робкое «привет» в телефонной трубке…
Люблю и благодарна – плохому и хорошему, доброму и злому, за то, что оно было и сделало меня такой, какая есть прямо сейчас, в этот миг, когда грациозный ласковый кот щекочет сердце.
Жаль, что оно редко и недолго бывает.

[К..]

Не задержали его и ни о чем не спросили
Не посмотрели в глаза, не напоили чайком
Он у камина сушил свои озябшие крылья
И в разговор не влезал и был ни с кем не знаком
И кто-то пил втихаря, а кто с друзьями и шумно
Кто мимолетный роман, кто приключений искал
Всем было до фонаря, и лишь гитарные струны
Пытались что-то сказать, да гитарист перебрал.

Белый ворон В черном небе
Над серым городом пролетел
Белый ворон Из были в небыль
Остаться с нами не захотел

Горел свечи огонек, тонули слезы в бокале
И сигаретный дымок над головами летел
А стрелки старых часов так грустно время считали
Все как всегда - и не так, а он сидел и смотрел
Смотрел, как чья-то любовь оборвалась где-то рядом
И как тонули мечты не находя свой причал
Как в недопетости слов и равнодушии взглядов
Рождалась новая боль - он все смотрел и молчал

Белый ворон Легко и плавно
Взмахнул крылом И погас очаг
Белый ворон О чем-то главном
Над серым городом промолчал

Он залпом выпил вино и, постояв возле бара,
Вздохнул, закутался в плащ и тихо выскользнул прочь
И сразу стало темно, и зарыдала гитара
Видать, не так уж и пьян был гитарист в эту ночь.

Белый ворон В черном небе
Над серым городом пролетел
Белый ворон Из были в небыль
Остаться с нами не захотел
Белый ворон Легко и плавно
Взмахнул крылом И погас очаг
Белый ворон О чем-то главном
Над серым городом промолчал...
Над серым городом промолчал...
Над серым городом...
(Алексей Костюшкин )

[Стелла]

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд,
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далеко, далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.

Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.

И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав…
Ты плачешь? Послушай… далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
(с)Николай Гумилев

[Лапушка]

МОРСКИЕ ЧЕРТИ

Морские черти на сушу вышли
И облачились в людскую кожу.
Теперь они на людей похожи,
И стали лица у них, а не рожи.
Снаружи, вроде, все как обычно,
Как у людей, что родили мамы.
Но, приглядевшись, поймешь отлично:
Душа у них, будто бы в тумане.
Легчайшей дымкой, как кисеею,
Как пеленою подернут свет
Души, что каждый несет с собою.
Лишь у чертей этой тайны нет.
Но вот выходят они на охоту,
И как охотники чуют дичь.
Их внешность не вызывает подвоха,
Чтоб легче жертву свою настичь.
Но внешность - это всего лишь облик,
И что скрывает он, мы не знаем.
Быть может, девушка, что перед нами,
Сердца людей по ночам пожирает.


ВИТЯЗЬ

Войско стоит, сомкнулись ряды,
И шапки крон на ветру шумят.
Плечо к плечу, ветка к ветке,
Плотно друг к другу стоят.

А в поле стоит один богатырь,
Дуб вековой с красивой кроной.
Мощные плечи рук-ветвей
От избытка сил расправил в стороны.

Ногами корней в землю ушел,
И силу атлантов черпая из недр,
Расправив грудь, бросает вызов
Грозе, дождю и ветру.

Много лет он стоял, неся свой дозор,
Бросая вызов буйству природы,
И всегда побеждал, давая отпор
Различным стихии невзгодам.

Но, однажды, случилась тяжелая битва.
Полчища туч накатили с закатом.
Гигантским копьем был он в грудь поражен,
И, смертельно раненый, добит был градом.

О себе он оставил единственный след
(А как он смело сражался).
В земле сохранился огромный пень,
И малый росток у пня пробивался.

НИМФА

В лесу старинном, где высокие деревья
Своими кронами создали храм природы,
Сквозь сумрак и туманные виденья
Пробился солнца луч с вершины небосвода.

Он, словно столб стоял, теряясь в высоте,
А основание, как продолженье нимба.
И в его свете был простой лесной цветок,
А на цветке в луче была лесная нимфа.

По крыльям льется свет. И в свете том купаясь,
Лицо и руки света искрами лаская,
Вокруг рассеивая свежести волну,
Резвилась нимфа и меня не замечала.

Но грубый ветки хруст - видения не стало.
Вокруг обычный лес, угрюм и мрачноват.
Лишь на цветке лесном, растущем на поляне,
На солнышке две искорки блестят.
(феникс)

[К..]

Осенило, понимаю:
Ничего собой не значу,
Понимаю - не поймаю,
Я за хвост свою удачу,

Никогда не полюблю
Девушку в волшебном гроте,
Никогда не запою
Как Лучано Паваротти,

Ничего не напишу,
Никого не нарисую,
И "to be, or not to be", -
Тоже не произнесу я.

И, захлебываясь грустью,
Весь в тоске, все опостыло,
Щас возьму, пойду, напьюсь я
И набью кому-то рыло.

Борис Барский.

[Kiki]

И, захлебываясь грустью,
Весь в тоске, все опостыло,
Щас возьму, пойду, напьюсь я
И набью кому-то рыло.

опосля в рояль насрали - чудно время провели

[Лапушка]

опосля в рояль насрали - чудно время провели

а что до этого было скромно умолчим
ржунимагу,ГО,вроде

[К..]

В тихий час предрассветный
Я узнал, что рожден для скитаний,
И я вышел из дома
В холодную звездную тьму
И побрел на восток
По заброшенным тропам познанья,
И назад не взглянул -
Лишний раз горевать ни к чему...

От цветущих долин,
Где неведеньем воздух пропитан,
Через мертвые реки забвенья,
С неподвижною черной водой,
Сквозь дремучие дебри лесные,
По ущельям, туманом залитым,
Я прошел, ибо жаждал найти
Край, где временем правит покой.

И я цели достиг,
День устало клонился к закату,
И туманною влажною мглою
Заклубились подножия гор.
Позади - перевалы хребтов
И стремительных рек перекаты,
Впереди предо мной
Рассекали небесный простор

Распростертые крылья
Парящих орлов
Над увитого хмелем стенами
Старинного замка,
Умиравшее Солнце текло
В витражах, что алели, как кровь,
И скользило по кронам деревьев
Молчащего древнего парка.

Я прошел через парк
По дороге, мощеной гранитом,
И неслышно тяжелые двери
Разошлись, пропуская меня.
И дыханье холодной тоски
В мое сердце отравой проникло,
И пошел я глухим коридором
На мерцающий отблеск огня.

Я заранее знал,
Что не встречу ни слуг, ни хозяев.
Проходя полумраком покоев
Я дорогу легко узнавал -
Этот полный покоя причал
Часто снился мне в годы скитаний,
Только обруч холодной тоски
Все сильней мое сердце сжимал.

Словно бархат струился уют,
Вилось пламя под сводом камина,
Я присел и согнулся устало,
И ладони огню протянул -
Но огонь был холодным как лед,
И ни треска, ни запаха дыма
От нетронутых пламенем дров
Не услышал я и не вдохнул.

И в тревоге я выбежал в парк,
Меркло небо в закатном мерцаньи,
В нем парили огромные птицы,
Я вгляделся - и словно прозрел!
Не орлы, а плешивые грифы
Рассекали закат в ожиданьи,
В их безмолвном угрюмом круженьи
Я легко прочитал свой удел!

Я бежал, как бегут от чумы,
От сетей безмятежного ада,
Оглянулся - ни замка, ни парка,
Только грифы парят в вышине,
Да на миг показалось глазам,
Будто мчится навстречу закату
По разлитым как кровь небесам
Бледный всадник на бледном коне...

© С. Калугин

[обалдевший]

Булат Окуджава
Сумерки, природа

Сумерки, природа, флейты голос нервный, позднее катанье...
На передней лошади едет император в голубом кафтане
Белая кобыла с карими глазами, с челкой вороною
Красная попона, крылья за спиною, как перед войною

Вслед за императором едут генералы, генералы свиты
Славою увиты, шрамами покрыты, только не убиты
Следом - дуэлянты, флигель-адьютанты, блещут эполеты
Все они красавцы, все они таланты, все они поэты

Все слабее звуки прежних клавесинов, голоса былые...
Только топот мерный, флейты голос нервный, да надежды злые...
Все слабее запах очага и дыма, молока и хлеба
Где-то под ногами, да над головами, лишь земля и небо
Лишь земля и небо, лишь земля и небо

[squirrrel]

Не знаю кем, но я была ведома
Куда-то из единственного дома,
Не потому ли по ночам кричу,
Что не свои, чужие дни влачу,
Расхлебывая то, что навязали,
И так живу, как будто на вокзале
Слоняюсь вдоль захватанных перил...
Да будь неладен тот, кто заварил
Всю канитель и весь уклад досадный.
Приходит в мир под свой же плач надсадный
Дитя земное. Кто-нибудь, потрафь
И посули невиданную явь.
Как музыка она, иль Божье Слово.
Но мне в ответ: «Под дудку крысолова
Идти, под вероломное «ду-ду»
Написано всем грешным на роду
С младых ногтей до полного маразма.
Вначале смех, а после в горле спазма,
А после холм и почерневший крест,
И никаких обетованных мест.
Понеже нет иной и лучшей яви,
От нынешней отлынивать не вправе».
...Всё так. Но что за лучезарный дом
Припоминаю изредка с трудом?

Лариса Миллер

[К..]

Ты посмотри со стороны, возможно, всё не так уж плохо.
В текучке дней простой судьбы, твой друг становится пророком.
А оппонент и злейший враг, шагает сам до эшафота.
Не превращайся в палача, не поднимайся выше Бога.

Попробуй в душу заглянуть, в свою, не надо лезть в чужую.
И вспомни, что ты Человек, не надевай златую сбрую.
Возможно, лишь тогда поймёшь и встанешь выше над упадшим.
И сможешь руку всем подать и быть реальным, настоящим.

Запомни просто Человек, не примеряй чужих обличий.
Лишь ты разумней всех других, не нарушай простых обычай.
Храни природу и страну неси достойно это званье.
Ведь Человек он царь земли, а не простое, так названье.

Возможно, видишь и оскал, но это звери, а не люди.
Мозгов Господь им не послал, но помни только мы не судьи.
Природа мать своё возьмёт, перегрызут друг другу глотки.
Для усмирение сторон, налей враждующим ты водки.

Ты посмотри со стороны, возможно, всё не так уж плохо.
В текучке дней простой судьбы, твой друг становится пророком.
А оппонент и злейший враг, шагает сам до эшафота.
Не превращайся в палача, не поднимайся выше Бога.

Александр Лукоянов

[К..]

ЭКЗЕКУЦИЯ (монолог, продолжительность которого прямо пропорциональна количеству времени, затраченного на выставочную стрижку)

Я, c детства, не люблю, когда меня стригут,
И честно вам скажу, без преувеличенья:
Ни другу своему, ни злейшему врагу
Не пожелал бы я подобного мученья.

Представьте: ясный день… я весел, как щенок:
Хозяин обещал – мы в лес пойдем сегодня…
Сезон уже открыт… погода – превосходна…
Мы собираемся… и вдруг, звенит звонок.

Я радуюсь, когда в наш дом приходит гость,
И первый, у дверей, виляю круглым задом
(Мне слишком коротко купировали хвост,
Вот и приходится отплясывать «ламбаду»)…

Сейчас откроют дверь… войдут мои друзья!..
Погладят!.. угостят любимым круассаном!..
(Конфету не дадут… конфеты мне нельзя)…
Открыли… O, my God!.. В дверях стоит… Оксана!

Прощай, осенний лес!.. охотничий простор!..
Я пячусь… я готов бежать, в смертельном страхе…
(Оксана – тоже гость… да только не простой:
Профессия ее – собачий парикмахер!)…

Я вижу хищный блеск в Оксаниных глазах,
Но, по инерции, еще пляшу свой танчик,
Пытаясь скрыть от всех вполне понятный страх:
Ведь у нее в руках – знакомый чемоданчик!..

И негде спрятаться!.. и некуда бежать!..
И я, в своем углу, ложусь, овцою, на пол
(Конечно, я бы мог забраться под кровать –
Но… все равно найдут и вытащат за лапы)…

– Читатель! Ты – герой!.. ты можешь мне сказать:
Мол, стрижка – не экстрим… так – маленький экстримик…
Я очень бы хотел взглянуть тебе в глаза,
Когда в твою бы шерсть вгрызался острый тримминг!

Каким бы матюгом ты разразился, вслух,
Когда бы у тебя Оксана-живодерка
С боков и со спины выщипывала пух
Железною рукой и жуткой пуходеркой?!

А если бы тебе подстригли «под машинку»
И брови, и усы… грудь… шею… череп… зад?!..
Уверен – угодив в подобную «страшилку»,
Ты б, вообще, не смог ни «Бе», ни «Ме» сказать!

А когти на ногах?!.. хотя… не в этом суть!..
Давай-ка, мы наш спор часа на три отложим:
Уже поставлен стол, и инструмент разложен…
Нет!.. сам я не пойду!.. Пускай меня несут!..

Расслаблюсь, свесив вниз и голову, и лапы –
Пусть знают, каково – на ручках нас носить!..
– Оксана!.. Ты меня поосторожней лапай!
Я, как-никак, кобель – могу и укусить!..

За что мне это всё?!.. Что за судьбина злая?!..
Скажите, почему я должен быть, как все?!..
Я стричься не хочу! Я, может быть, желаю
Прожить всю жизнь, в своей… – естественной красе!

Возможно, я – тупой: мне не дано понять
Всю прелесть тримминга и выставочной стрижки.
Послушайте меня: я не хочу менять
Лохматое жабо на гладкую манишку!..

Я кокер-спаниель!.. и место мне – в лесу!
Быть выставочным псом – другая специальность.
Ну, разве не позор – охотничьему псу
Терять свое лицо и индивидуальность?!

Ваш выставочный ринг – бессмысленная чушь! –
Там все, как близнецы, похожи друг на друга.
А я – рабочий пес, и вовсе не хочу
Ходить, как идиот, на поводке, по кругу.

Я не желаю, чтоб, Бог знает, чья рука,
На смотровом столе, уверенно и грубо
Ощупывала мне грудь, плечи и бока,
И нагло лезла в пасть, чтобы проверить зубы!

– Хозяин, заступись!.. нажми!.. уговори!..
Ведь мы – охотники! Мы – родственные души!..
Ну, вспомни: ты же сам не любишь щеки брить!..
И, так же, как и я, к наградам равнодушен!..

Хозяйку не прошу: она убеждена,
Что стричься под «стандарт» – и модно, и красиво…
Оксану позвала, конечно же, она –
Ее идея… блин!.. и инициатива!..

Уверен, что она, когда б ей волю дали,
Костюм бы сшила мне в собачьем ателье!..
А я бы ей сказал: «Возьми мои медали,
Надень их, и носи, как модное колье!»…

Но вот что, господа, обидно и печально:
Я все это бубню не вслух, а про себя,
И, трепетно своих мучителей любя,
Стоически терплю, как истый англичанин!

Я – гордый! Я молчу (бессмысленны слова),
И лишь, совсем чуть-чуть, дрожит хвостишко куцый…
Но помните, друзья, что никому из вас
Не пожелал бы я подобных экзекуций!

Владимир Безладнов