Репрессированные, жертвы репрессий Опции

[Лео]

и снова меня унесло в сторону.
Прадед моих детей-дед бывшего мужа был репрессирован в 1938 году.Это огромная трагедия семьи,где дети в 10 лет сидели в тюрьме как дети врага народа....

Поляков Клементий Анинфеевич

Родился в 1907 г. русский; рабочий-ткач. Проживал: г.Хотин Бессарабской губернии Румыния.
Приговорен: комиссией НКВД СССР и прокуратурой СССР 19 января 1938 г., обв.: по ст.58-6 УК РСФСР.
Приговор: к ВМН Реабилитирован 25 июля 1958 г.

Источник: Книга памяти Республики Мордовия
http://lists.memo.ru/index16.htm

Репрессии в Мордовии.

Братские могилы.
Братские могилы жертв сталинских репрессий найдены. 9 сентября в лесопосадке зеленстроевских дач (в двух километрах от саранской телевышки и в километре от городского кладбища № 2) саперная лопатка бойца военно-патриотического объединения «Поиск» наткнулась на человеческие останки. Так была раскрыта одна из самых страшных тайн Мордовии. Историки утверждают, что именно в этом месте палачи НКВД закопали весь цвет мордовской нации.
Они пролежали в земле 66 лет. Их обнаружили в тот момент, когда рядом с городским кладбищем № 2 открывался новый погост с часовней. Как учит Русская православная церковь, случайностей в мире не бывает, все происходит по ЕГО велению. Возможно, таким образом, души убиенных дали понять живым, что хотели бы упокоиться в освященной земле нового погоста. Недалеко от тайных могил НКВД бьют Богоявленские родники, стоит часовня Казанской Божьей Матери. (Приложение 1). Но никто из верующих даже не догадывался, что рядом со святым местом лежат их отцы и деды, пропавшие в годы красного террора.

Их искали 6 лет.
Все началось в мае 1998 года, когда в МГУ им. Огарева прошла конференция, посвященная репрессиям 30-х годов и их последствиям в Мордовии. «Тогда именно ваша газета написали об этом большой материал, — вспоминает зав. кафедрой новейшей истории народов России Владимир Абрамов. — С нами связался бывший прокурор республики Тимошкин, у которого было несколько предположений о местах возможных захоронений жертв репрессий. Вместе мы решили организовать поиски братских могил 73 членов так называемого «мордовского блока».

Начали с первой поляны, которая располагается за телецентром, заложили два шурфа, но ничего не нашли. Затем переместились на вторую поляну, на участке правобережья Саранки, но также потерпели неудачу. У нас были сведения, что отдельных расстрелянных хоронили на старых кладбищах Посопа и у телецентра, но вряд ли там могла лежать почти сотня заключенных. После долгих раздумий мы решили, что большая вероятность местонахождения погребений — территория Богоявленских родников. Там стоят кресты, которые установили местные священники в честь своих убиенных братьев, возведена часовня. Вряд ли они это сделали просто так. Но дело заглохло: работа, бытовая текучка затрудняли поиски. Так прошло почти 6 лет.

В прошлом году с помощью спонсоров наша кафедра опубликовала материалы конференции 1998 года, которые вызвали общественный резонанс. Книгу прочитал руководитель военно-патриотического объединения «Поиск» Николай Кручинкин и предложил помощь. После оформления необходимых документов его команда приступила к новым поискам, которые наконец-то увенчались успехом.

Красный террор унес полмиллиона жителей Мордовии.

Промышленность военного коммунизма поглощала все ресурсы страны и ничего не возвращала народному хозяйству. В молодом государстве создался вакуум рабочей силы, сырья, производства. Возник простой вопрос: где взять средства для жизни? Ответ был старым как мир: у зажиточных граждан. На тот момент таковыми в советской России были земледельцы. Началась всеобщая коллективизация, а по сути, новое закрепощение крестьян и раскулачивание. Изъятые продукты, ценности, недвижимость распределялись номенклатуре, часть выбрасывалась на рынок. Но этого было крайне мало, тем более что в стране начался небывалый голод, от которого погибло около 6 млн. человек.

«Уничтожение классов достигается не путем отмирания классовой борьбы, а путем ее уничтожения. Отмирание старого государства придет не через ослабление власти, а через ее максимальное усиление...» — заявил в 1933 году Сталин. Вскоре невероятная теория перешла в жестокую практику. Однако внутри партии большевиков начала нарастать оппозиция главному виновнику всех бед. Ответным ударом генсека стало массовое истребление недовольных. Самые жестокие репрессии бушевали в трех районах России: Ленинградской области, Украине и Средневолжском крае, в который входила Мордовия. Последствия террора против республики были поистине ужасны: до 30-го года прирост населения Мордовии ежегодно составлял 2%, или около 25 тыс. человек. С начала коллективизации мы стали терять эти же 2% в год. В 1930 году в МАССР проживало 1 млн. 400 тыс. людей, в 1939 — 1 млн. 150 тыс. Но прямые потери за это время составили 500 (!) тыс. человек, это в 4 раза больше, чем за всю Вторую мировую войну. Часть из них была уничтожена, часть — сослана, кто-то бежал от репрессий в Сибирь. Через руки НКВД республики прошло более 20 тысяч дел по «врагам народа». До сих пор Мордовия так и не смогла восстановить эти потери.
"Мордовский блок".
Самым крупным процессом местного НКВД оказалось дело «мордовского право-троцкистского буржуазно-националистического террористического блока», по которому проходили более 100 человек, 73 из них были расстреляны. (Приложение 2). «Дело сфабриковал тогдашний нарком НКВД МАССР Вейзагер, человек Ягоды, — рассказывает Абрамов, — а довел его до конца Красовский, ставленник Ежова, потому что его предшественника тоже расстреляли. Члены «мордовского блока» обвинялись в абсолютно диких вещах: в подготовке терактов против Сталина, Ворошилова, Буденного, подготовке восстания в республике с целью вывода ее из состава СССР и присоединения к вражеской Финляндии. Заключенные содержались в тюрьме, которая находилась на месте современного Дома республики и гостиницы «Мордовия». Она располагалась в двух бывших купеческих домах с большими подвалами, где чекисты устроили пыточные камеры. Во время пыток крики истязаемых были слышны даже на улицах, и тогда палачи на всю громкость включали бравурную музыку и заводили машины, стоящие во дворах тюрьмы. Дело «мордовского блока» рассматривала выездная комиссия из Москвы во главе с юристом 2-го класса Горячевым. В течение двух дней были вынесены приговоры, 24 и 25 мая расстреляли 73 заключенных. Все погибшие были цветом мордовской нации. Некоторые из них приехали к нам из разных уголков страны с огромным желанием поднять экономику и культуру республики. К примеру, преподаватель вуза Бондяков разрабатывал основы мордовских языков. Писатель Чесноков был зачинателем мордовской литературы, в Москве в Мордовском клубе ставил пьесы на родном языке, которые с большим удовольствием смотрели Мейерхольд, Луначарский. Начальника управления по делам искусства Галаева арестовали за то, что он публично восхищался Эрьзей, а профессора пединститута Рябова — за желание переложить родной язык на кириллицу».

Колоссальный размах садистов в погонах вызвал беспокойство в партийной верхушке страны. В 1939 году в республиканском НКВД было проведено внутреннее расследование, по результатам которого арестовали 17 сотрудников во главе с Красовским. Их обвинили в нарушении правил ведения уголовных дел. Нарком НКВД МАССР, его помощник и два сотрудника были приговорены к высшей мере наказания, остальные получили различные сроки. Но возможно, что Красовский и другие все же избежали расстрела — очень часто таких чекистов прощали, а затем они всплывали под другими фамилиями где-нибудь на периферии. Палачи всегда были в цене.

Фактически члены «мордовского блока» были реабилитированы в 1939 году, юридически — после смерти Сталина.

"Их бросали штабелями..."

Один из тысячи — именно так расценивали поисковики свои шансы на удачу. Найти места страшных захоронений в огромном лесу, не зная точных координат, практически невозможно. Поэтому на решение задачи под знамена «Поиска» были призваны 70 школьников из разных районов республики. «Копали мы наугад, — рассказывает Николай Кручинкин. — Расчертили для себя квадрат в лесу и тщательно обследовали. Обычно на местах старых захоронений образуются провалы, такие участки и стали для нас ориентиром».

Следопыты начали работать в три часа дня, раскопали несколько шурфов, и в половине пятого в одной из ям ромодановские ребята наткнулись на человеческие останки... (Приложение 3). Они лежали штабелями в три слоя. В черепе одного из погибших зияло два отверстия — следы контрольного выстрела, рядом лежала гильза от нагана. Руки жертвы вывернуты назад — по всей видимости, перед смертью палачи связали их веревкой. Из земли торчали обрывки одежды: сгнившие куски полушубка, осеннего пальто, шерстяной носок. Осторожно разгребая землю, Н. Кручинкин наткнулся на кожаный кисет и кошелек, (это говорит, что владелец этих вещей занимал не последнее место в обществе). В кисете — огрызок карандаша и бумажная труха. Возможно, кто-то пытался писать из тюрьмы записки родным... «Только в этом месте лежат не менее 50 человек», — прикидывает командир «Поиска».

Следующую яму НКВД следопыты увидели всего в нескольких метрах от первого рва. Сначала ребята нашли в земле вставную керамическую челюсть, через час работы на дне ямы показалось человеческое плечо. Позже, совсем рядом с Богоявленским родником были найдены еще два захоронения. Уже в четырех ямах, считает Кручинкин, могут лежать не менее 200 невинно убиенных. Значит, не только «мордовский блок» нашел здесь последнее пристанище.
«Мы полагаем, что заключенных расстреливали еще в тюрьме, — говорит Кручинкин, — а сюда их привозили и просто сваливали в заранее приготовленные рвы. Сколько их здесь лежит в этом лесу — неизвестно. Как их звали и кем они были — тоже. Скорее всего, этого мы так никогда и не узнаем. Но главное в другом: эти люди не похоронены — они лежат в ямах, а не в могилах. Мое мнение — каждого погибшего необходимо захоронить на кладбище. Но это решат местные власти, так как у нас нет разрешения на эксгумацию. С другой стороны, только поднятие тел может дать возможность узнать имена расстрелянных: если мы насчитаем 73 человека, значит, это те, кто указан в списках Владимира Абрамова. И тогда у родственников появится надежда обрести могилы своих отцов и дедов. Но, повторяю, сейчас все зависит от городских властей».


http://gapavlinova.edurm.ru/index.php?cati...mp;view=article

Сообщение было отредактировано Лео: 21.04.2015, 13:43

[Лео]

продолжение
После речи Никиты Хрущева на XX съезде, которую я слушала на площади гор.Охи на Северном Сахалине (окончив геолого-разведочный факультет нефтяного института, я работала там нефтяным геологом ), мне переслали вызов в московский районный ЗАГС. Приехав в Москву, я получила свидетельства о смерти родителей. На вопрос секретарши, почему долго не получала документы, я объяснила, что на днях приехала с Сахаалина. Надо было видеть брезгливое выражение на лице этой юной девицы, услышать ее понимающее: "ааа, вы все оттуда". В свидетельствах, кроме имени, фамилии верным был также возраст. Затем стояли даты смерти, фальшивость которых была мне ясна. Все остальные графы - причина, место смерти - прочерки. Сведения о смерти составлялись, судя по датам на документах, с февраля по декабрь 1955 года. В следственном деле под грифом "Секретно" есть указание председателя военной коллегии полковника юстиции В.Борисоглебского, соответствующему отдела ЗАГСа выдать справки о смерти отца и матери. Несмотря на то, что в "деле" несколькими страницами ранее написано, что эти люди 14 июня 1938 года расстреляны, нимало не смущаясь, родственникам, то бишь мне, дают справки с фальшивыми датами смерти: отца - 29 января 1940 года, матери - 25 декабря 1939 года. Смешным оправданием тысяч и тысяч фальшивых дат смерти служила установка реабилитационного ведомства, что нельзя сосредоточить все эти убийства в одно время и тем более отнести их на 35-38-е годы, известные как годы массовых расстрелов.
После моего заявления в 1956 году в прокуратуру я получила приглашение о пересмотре дела из Военной коллегии подписанное Л.Веселовым. Опять стояла я в огромной очереди на ул.Воровского ныне Поварской 13. Очередь тихая, понурая, замороченная. Случайно у меня сохранился обрывок списка этой очереди с177 по 190 номер. Часть фамилий вычеркнута. Позади меня женщина тихо рассказывает, что должна получить справки о реабилитации на четверых: трех братьев и отца. Может быть, ее фамилия была под номером 188 - Молчанова. Впереди стоял невысокий коренастый человек, получающий справку на себя, (номер 185)- Бинун Левик Авсеевич. Он был в лагерях Ветлосян Тобысь и Сельхозседью в 3-х и 23-х км от Ухты. Показываю ему фотографию мамы (почему-то думала, что отца расстреляли, а мама погибла в лагерях). Сначала, видимо, для утешения Бинун сказал, что лицо знакомо, потом ответил, что ошибся.
Справки о реабилитации выдают за столом по конвейеру. Они стандартны и различаются именами и датами приговоров. Во всех справках общая лицемерно-лукавая фраза ..."по вновь открывшимся обстоятельствам"... и не менее звучная "...за отсутствием состава преступления..." Объяснений, какие открылись обстоятельства и каков состав преступления в то время никто не услышал. На мой вопрос, где же их могилы, мне устало ответили: Разве вам было бы легче, если бы вы это знали?" Как раз в этот период по стране шествовал лозунг "Никто не забыт, ничто не забыто". По отношению к миллионам репрессированных он остался актуален и в нынешние дни. У многих и многих нет родных могил.
После публикаций в газетах и журналах статей А.Ваксберга, Д.Гая и других в январе 1988 я снова пришла в Военную коллегию и встретила там внимание и сочувствие. Теперь Л.С.Веселов подтвердил, что даты смерти ложны, но сами дела по-прежнему с 1938 года остались засекреченными и здесь имеются лишь выписки. Очень скоро мне прислали справку, в которой указывалось, что мои родители "были необоснованно привлечены к уголовной ответственности ( ранее слово "уголовная" не упоминалось ) по обвинению в государственном преступлении и 14 июня 1938 года приговорены к расстрелу. Точная дата приведения приговора в исполнение неизвестна, но, как правило, он приводился в исполнение в тот же день (в самом приговоре указано - "немедленно ).
В начале девяностых годов в государственных органах безопасности были созданы специальные группы, занимающиеся реабилитацией репрессированных. Они помогали выжившим осужденным или родственникам ознакомиться со следственными делами. Пошла и я на Кузнецкий 24. С.Бабушкин любезно передал мне тюремные фотографии родителей, правда, только анфас. На просьбу дать и профили он ответил; "а зачем они вам?". Как страшно было смотреть на эти искаженные, мгновенно постаревшие измученные лица, разбитые очки отца, неузнаваемо страшное лицо мамы... Даже в это либеральное время сотрудник Бабушкин прикрывал рукой отдельные страницы дел, сидя рядом, не давал переписывать какие-то сведения, уносил и приносил снова папки с делами.
Позднее я все же смогла подробно и спокойно прочесть следственные дела и описать бессарабскую трагедию.
В конце восьмидесятых годов под давлением общественности власти вынуждены были открыть тайные места жертв массового уничтожения по всей стране. С 6 декабря 1990 года в газете "Вечерняя Москва" начали печатать "расстрельные списки" под заголовком слов Сталина: "Их всех надо расстрелять".
В Москве и Московской области в настоящее время известно более десятка мест тайных массовых захоронений (хочется сказать - мест закапывания трупов, а то и убийств; ведь хоронят люди...). Имеются устные свидетельства, что в 20-30 годы расстрелянных хоронили на Калитниковском и Рогожском кладбищах. Есть захоронения заключенных в районах Строгино и Долгопрудной, погибших на строительстве канала Москва - Волга. Официально подтверждены документами пять таких захоронений, перечисленных по хронологии расстрелов: Яузская больница. Ваганьковское и Донское кладбища, Бутово и Коммунарка.
На территорию Яузской больницы, ныне городской клинической больницы 23 привозили смертников в 1921-23 годах. Расстреливали их недалеко от здания больницы у глухой кирпичной стены. Расстрелы строго документировались актами о приведении приговора в исполнение с подписями исполнителей. Захоронения продолжались до 1929 г. Здесь по данным "Комиссии по установлению мест массовых захоронений жертв репрессий при столичной мэрии" зарыто примерно до тысячи человек. На Ваганьковском кладбище трупы закапывали у глухой стены. Здесь захоронено также около тысячи человек. На местах расстрелов и захоронений и на Яузе и на Ваганькове ныне располагаются помойки. На Донском кладбище захоронения начались после декабря 1934 года и сосредоточены в трех общих могилах. По этим захоронениям составлены "Книги памяти" неполно перечисляющие похороненных здесь людей, начиная с расстрелянных после убийства Кирова и кончая убитыми по "Ленинградскому делу" и членами ЕАК.
Последние захоронения, отмеченные Комиссией в третьей могиле, отнесены к 1945 -1953 гг. Наибольшее количество жертв захоронено на Бутовском "полигоне" и в районе Коммунарки. Первый находится на Варшавском шоссе, а второй - на Старокалужском. Бутово, как "полигон", для расстрелов начали использовать с конца 1936 года - начала 1937 года. В разгар террора в Бутово направляли машины одну за другой с живыми людьми, так как Лубянка "не успевала справляться" (А.Мильчаков "Вечерняя Москва", 10.01.1991 г.). В глубокие рвы в 4-5 слоев сбрасывали трупы расстрелянных здесь же людей. В Московском областном управлении ФСБ имеются списки, где приведены имена более 27 тысяч убитых и захороненных в Бутово. Захоронения окружены забором с колючей проволокой. Вокруг "полигона" расположены деревни, дачные поселки, среди которых есть и дачный поселок сотрудников бывшего КГБ. Несколько лет назад в Бутово была открыта мемориальная доска. Другой "полигон" находится в районе совхоза "Коммунарка" на территории бывшей дачи Ягоды. Это закрытый охраняемый объект окруженный забором с колючей проволокой. Здесь было расстреляно приблизительно 10 -15 тысяч человек. В "Расстрельных списках" по "Коммунарке", опубликованных в "Вечерней Москве" 27 июля, я нашла фамилию своего отца, несмотря на то, что в справке выданной военной коллегией в 1988 г. написано, что "по действовавшим в 1938 году правилам место захоронения осужденных не фиксировалось, в связи с чем установить его в настоящее время не представляется возможным". В ФСБ помимо многих других черт, унаследованных от прошлых органов госбезопасности, осталась как видно и рефлекторная реакция лгать, хотя это бесполезно и не нужно им самим. Теперь захоронения более чем пятидесятилетней давности становятся известными.
В пос. Ягодном Магаданской области работает журналист Иван Паникаров -председатель общества "Поиск незаконно репрессированных". Он собирает для "Книги памяти" сведения обо всех бывших колымчанах - политических узниках гулага ( территории Магаданской области, Чукотки, Якутии и Хабаровского края). Им организованы, кроме "Общества", Музей памяти, памятник на знаменитой "Серпантинке" (1991)в Ягодинском районе, где находилась тюрьма смертников. Начат серийный выпуск книг - воспоминаний старожилов Колымы, в том числе и бывших узников гулага, регулярно печатаются на эти темы рассказы в газете "Северная правда". Основным спонсором и вдохновителем всех этих дел является сам Иван Александрович. Я помогала Ивану в розысках бывших колымчан, Нина Николаевна Кофман и я послали ему материалы о Самуиле Кофмане и статья о нем была напечатана в "Северной правде".
Сейчас "Мемориал" имеет свою страницу в интернете, в которую внесена большая часть материалов по истории Мемориала и основным программам - как историческим так и правозащитным, в том числе расстрельные списки по московским захоронениям.

Список использованной литературы:
1. А.Н.Александри, Бессарабия и бессарабский вопрос. М., 1926.
2. А.Борщаговский. Обвиняется кровь. М., 1994.
3. В.Корнеев. Были ли тайные кладбища у НКВД. "Известия" N 239 от 26.08.1990
4. P. Кофман. Избранные этюды С.Каминера и М.Либуркина. М.ФИС.1981
5. В.Лозинский. Место, куда декрет об отмене смертной казни не распространяется. "Карта" N 6, Рязань (Росссийский независимый, исторический и правозащитный журнал), 1994
6. Ф.Лясс. Последний политический процесс Сталина или неудавшийся геноцид. Иерусалим, 1995.
7. Малая советская энциклопедия, 1958.
8. А.Мильчаков. Статьи в газете "Вечерняя Москва": от 27.02. и 10.08.1990, от 16.01. и 26.02.1991.
9. Развитие авиационной науки и техники в СССР.Историко-технические очерки. Наука, М" 1980.
10. Х.Раковский. Письмо Валентинову . Астрахань, 1928. В книге СССР: внутренние противоречия, под ред. В.Чалидзе, Бенсон (Вермонт), 1987
11. Pierre Rigoulot. Des Francais au goulag. 1917 - 1984. Fayard, 1984.
12. P.Rigoulot. Les paupieres lourdes. P, 1991
13. Ж.Росси. Справочник по ГУЛАГу. Просвет, М., 1991.
14. Следственные дела Кофмана Л.М., Кофмана С.М., Кофман А.В. (рукописи). Центральный архив ВЧК-ОГПУ-НКВД.
15, П.Черкасов. Страницы истории. Великий князь под колпаком французской секретной полиции (по страницам полицейского досье). Русская мысль N 4186 (от 28.087-03.09.1997).
16. Д.Юрасов (записал Я.Леонтьев). Жертвы и палачи в одних могилах. Общая газета N 18(197) от 28.08-03.09 1997
http://index.org.ru/memoirs/kofman.html