Мой дед. Начало поиска истории Опции

[Шапокляк]

Мой дед. Кремнёв Григорий Петрович. 1908 г.р(1909?).

дата и место призыва 05.07.1941 Данковский РВК, Рязанская обл., Данковский р-н

Последнее место службы ОЗСД - что это за ОЗСД я так и не нашла


В начале война попал в окружение и был взят в плен. ( не точно, но 23.08.1941)
В концлагере немцы его водили на работы, приметив в нём мастера рукодельца. За работу дед получал буханку хлеба, которую он нёс тем, с кем был, голодным таким же пленным, по маленькому кусочку деля на всех.
Вернулся в 1946 году на родину. Год гоняли на допросы, считали предателем. По возвращению через год умер.
Дед выдержал концлагерь. Но и года не смог выдержать на родине. Это страшно.



Сообщение было отредактировано Шапокляк: 16.04.2015, 23:11

[Лео]

В начале августа 2008 г. в Пермском книжном издательстве вышло второе издание сборника документов, подготовленного ГОПАПО, «Война глазами военнопленных. Красноармейцы в немецком плену в 1941—1945 гг.».

1941 год


Рассказ о судьбе военнопленных 1941 года хочется предварить цитатой из официального документа более позднего времени. В феврале следующего 42-го года Управление военной экономики при германском главном командовании сухопутных сил подготовило меморандум, отмеченный грифом «Совершенно секретно». В нем шла речь о проблемах, вставших перед народным хозяйством рейха в связи с наметившимся затяжным характером войны. В меморандуме были помещены выдержки из доклада высокопоставленного чиновника д[окто]ра Мансфельда: «Сегодняшние трудности с применением рабочей силы не возникли бы, если бы мы вовремя приняли решение о широкомасштабном использовании русских военнопленных. В нашем распоряжении было 3,9 миллиона русских, из которых сейчас пригоден только 1,1 млн. Только с ноября 1941 по январь 1942 г. умерло 500 000 русских».1

Помещенные под открытым небом, либо в наскоро вырытых землянках, дощатых бараках они погибли от истощения, от голода и холода без надлежащей медицинской помощи в лагерях, подчиненных вермахту. Так обстояло дело не только в прифронтовой местности, что, процитирую немецкого военного историка Гофмана, «частично объясняется крахом транспортной системы на восточном театре военных действий», но и «в лагерях военнопленных в Генерал-губернаторстве, где не было значительных транспортных проблем, и даже в лагерях на территории рейха».2

Те военнопленные 1941 года, которые спустя 4 – 5 лет давали показания следователям ГУКР «Смерш», были людьми удачливыми. Они смогли пережить «трагедию величайшего масштаба» – именно так оценил происшедшее в лагерях рейхсминистр А. Розенберг в письме фельдмаршалу Кейтелю, отправленном 28 февраля 1942 г.3

Миллионы советских военнопленных, упоминаемые в докладе Мансфельда, – неоспоримое свидетельство военной катастрофы РККА, – катастрофы, перечеркнувшей все предвоенные стратегические планы советского военного командования. Трудно оспорить мнение Г. Померанца: «В 1941 году советская армия была разгромлена. Остатки отступали в хаосе, но в этом хаосе отдельные части продолжали сопротивление … и продержали немцев до жестоких морозов».1

Современные историки объясняют это поражение объективными причинами. Читаем у А. Исаева: «Везде действовал один и тот же неумолимый механизм, оборона растянутых по фронту войск прорывалась, и за спиной дивизий и армий смыкались стальные клещи танковых дивизий вермахта. Ранним утром 22 июня артиллерийская подготовка вермахта обрушилась на приграничные части РККА, на нескольких ключевых направлениях фронт был прорван, и в глубь СССР устремились танковые клинья, танки, артиллерия и мотопехота на грузовиках. Удержать эти танковые клинья части у границ в силу своей низкой плотности построения не могли. С военной точки зрения главная причина поражений 1941 г. – это разорванность РККА на три эшелона без оперативной связи друг с другом. Над каждым из эшелонов (войска у границы, выдвигающиеся к границе «глубинные» дивизии округов и, наконец, второй стратегический эшелон) немцы имели численное превосходство. И каждый из эшелонов имел плотность построения, непригодную ни для обороны, ни для наступления. Соответственно, вермахт поочередно перемалывал эти три «забора» на своем пути. То есть сначала войска у границы, потом, пройдя 200–300 км, «глубинные» дивизии округов, потом второй стратегический эшелон на рубеже Зап. Двины и Днепра. Каждый из эшелонов в силу расстояния в несколько сотен км от других эшелонов ничем помочь им не мог, как и не могли помочь дивизии ВСЭ [второго стратегического эшелона – О.Л.] «глубинным» дивизиям особых округов, а «глубинные» дивизии, в свою очередь, ничем не могли помочь избиваемым у границы войскам «армий прикрытия». Научно это называется «упреждение в развертывании», по такому же механизму происходил разгром Польши в 1939 г. […] Причина поражения – это низкие плотности войск у границы вследствие незавершенности сосредоточения, развертывания и мобилизации»2.

То, что под пером военных историков напоминает анализ неудачно проведенного дебюта гроссмейстерской шахматной партии, в глазах красноармейцев и младших командиров РККА выглядит совсем иначе.

«В течение 5 – 6 часов [мы] держали оборону заставы № 9, – рассказывает пограничник Орехов. – В первый же день войны около 11 часов дня я был ранен минным осколком в ногу. После чего из-за отсутствия подхода подкрепления к заставе из погранотряда или регулярных воинских частей Советской Армии я был взят в плен немецкими войсками в бессознании» (док. № 4).

«В плен я попал 22/VI-41 года в окрестностях гор. Брест-Литовска, – вспоминает красноармеец 131 артиллерийского полка Е.А. Кошкин. – В первый день войны немцы из артиллерии начали обстреливать наши казармы, появилась паника. [Все] разбежались, кто куда мог, а большинство погибло от огня противника, остальных немцы взяли в плен» (док. № 5).

Отставших от своих разбитых частей красноармейцев после долгих блужданий по лесам задерживали местные жители – белорусы, литовцы, украинцы, латыши – и сдавали германским патрулям, или прямо отводили на сборные пункты, случалось, что и просто туда отправляли. Красноармеец Саранин рассказывал, как он с товарищами по несчастью неделю провел на хуторе у одного литовца, который их у себя приютил, кормил даже. «После этих 6 дней он нам дал записки и отправил в штаб немецкой воинской части. Без сопровождающих мы пришли в этот штаб. Когда мы пришли в штаб, нас допросил [немец], но показания не фиксировал» (док. № 66). Бывало и по-другому. Красноармеец Елькин: «Немцы эшелон полностью взяли в плен. Вернее, они эшелон разбомбили, а после стали собирать раненых. Немцы нас отправили в госпиталь» (док. № 11).
дальше >>>
http://do.gendocs.ru/docs/index-125970.html?page=4

Сообщение было отредактировано Лео: 27.04.2015, 01:55