Без названия.., о любви, и стихи Опции

[К..]

опять они много курили,
шутили – что все позабыли,
грустили – что стали злее,
от дел или временной пыли.

их взгляды случайной искрой
чуть-чуть потрепали стены,
и пальцы мельчили крошки
несъеденного обеда…

а чайник свистел над ухом -
скорей же запарьте кофе,
откройте пошире шторы –
на небе так много блеска,
и свет от луны мигает,
как будто танцует вальс...

ведь можно сейчас уехать,
вдвоем, в незнакомый город,
и утром, в сонной кафешке
греться о терпкий чай
потом, набродившись вдоволь
сесть на любой автобус,
доехать прямо до дома
счастливыми и смешными…

слова щекотали щеки,
и прятались в общих фразах
хотелось сказать о чем-то,
упрямом и нежном сразу

но смысл заготовленных мыслей,
как эхо старинной скрипки,
от них улетел, как прежде,
оставив чужие улыбки.
(summerki )

[Леонид К.]

Я очень люблю тебя. Значит - прощай.
И нам по-хорошему надо проститься.
Я буду, как рукопись, ночь сокращать,
Я выкину все, что еще тяготит нас.

Я очень люблю тебя. Год напролет,
Под ветром меняя штормовые галсы,-
Я бился о будни, как рыба об лед
(Я очень люблю тебя),
....................и задыхался.

И ты наблюдала (Любя? Не любя?),
Какую же новую штуку я выкину?
Привычка надежней - она для тебя,
А я вот бродяжничать только привыкну.

Пойми же сама - я настолько подрос,
Чтоб жизнь понимать не умом, так боками.
В коробке остался пяток папирос -
Четыре строки про моря с маяками.

С рассветом кончается тема. И тут
Кончается всё. Расстояния выросли.
И трое вечерней дорогой бредут
С мешками.
........За солнцем,
.............за счастьем,
..................за вымыслом.

Борис Смоленский

[Леонид К.]

Р.Казакова

Постарею, побелею,
Как земля зимой.
Я тобой переболею,
Ненаглядный мой.

Я тобой перетоскую, —
Переворошу.
По тебе перетолкую,
Что в себе ношу.

До небес и бездн достану,
Время торопя.
И совсем твоею стану —
Только без тебя.

Мой товарищ стародавний,
Суд мой и судьба,
Я тобой перестрадаю,
Чтоб найти себя.

Я узнаю цену раю,
Ад вкусив в раю.
Я тобой переиграю
Молодость свою.

Переходы, перегрузки,
Долгий путь домой…
Вспоминай меня без грусти,
Ненаглядный мой.

исп. Лариса Долина

[Леонид К.]

постигнутая

Ничего мне совсем непонятно….
Строчки, точки и буквы, как пятна…
Я на чём-то недавно расколотом,
заштрихую их чёрным по золоту.
И пойду… как во снах наших – ватно,
ни туда, ни сюда, ни обратно,
потерявшись под собственным теменем,
одностайным, отверженным племенем…

………………И тебе ничего непонятно!
Твои очи, как карие пятна,
отдают дань чему-то бесспорному.
Золотым по неистово чёрному -
ты читал это всё многократно,
переписывал мелко и штатно
и быть может мгновением пронятый,
восклицал иногда, что я – понята!
Что тонка… глубока… и ………возвышена?!
Что прочитана… даже – услышана!
Только я понимаю прекрасно:
ничего тебе тоже неясно…

Лупит дождичек… дождик… дождяра….
На веранде наган и гитара.
Те, кто что-то еще понимает -
выбирают достойную пару….
………….А постигнутой очень приятно,
что дождю всё предельно понятно -
Он забытую книжку полощет,
превращая стихи её
в пятна….

Ленка Воробей

[К..]

От чужих дорог сплошные шрамы,
Вот и торю путь свой как могу.
Путь чужой иных приводит к храму,
Мой меня приводит к кабаку.

От вина чужого мне не спиться-
Не подносят стопками в горсти.
От чужого счастья мне не спится,
А своё, ну где ж его найти?

От костра чужого не согреться,
Лишь костьми своими в угли лечь.
От чужой любви не загореться,
А свою уж больше не разжечь.

От чужого блага мало толку-
Тюрьмы, да холщёвая сума.
Вот и рыщу вместе с Русью волком
С нашим общим горем от ума.

И.К. Бойков

[Лапушка]

Разберите меня по кусочкам,
Растащите меня по карманам.
Разорвите тексты на строчки,
Я за сказки цепляться не стану.

Разорвите что раньше зашили.
Разделите меня по куплетам.
Натяните души моей жилы.
Мне не больно, меня больше нету.
(с)

[scald]

За шумом закрывающихся ставен
Я не услышал голоса жары
Мой мир и без того уже завален
Тем, что бросали прочие миры

За призмой улыбающихся взглядов
Я цвет не различал в чужих глазах
Я не держал руки того, кто рядом
И постоянно жал на тормоза

Я каплями стекаю в неизбежность
Я затеваю крупную игру…
И пусть благословят мою небрежность,
Те, кто живут в миру.
Те, кто живут в миру…

***

Ты мне нужна, когда ты не моя
Когда бокал слезами переполнен,
Когда стою я, голову склоня
И руки истекают кровью

Ты мне нужна, когда идут дожди,
Когда мой век на пару дней убавлен,
Когда не видно света впереди
И дом мой песнями завален

Когда не слышно смеха от тоски -
Лишь одинокий волк на звезды воет
И даже там, у гробовой доски
Ты будешь мне нужна,
Хоть я тебя не стою...

[К..]

Опускаются веки, как шторы,
Одному остаться позволь.
Есть какой-то предел, за которым
Не страшна никакая боль.

И душа не трепещет, не бьется,
И глядит на себя, как на тень,
И по ней, будто конь, несется,
Ударяя копытами, день.

Будто самое страшное горе,
Как актер, отыграло роль.
Есть какой-то предел, за которым
Не страшна никакая боль.

Рюрик Ивнев

[squirrrel]

Я давно всех простил,
потому что виновность - неправда,
потому что горит,
как последний огонь,
листопад.
Просто жизнь - это смерть
и за всё, что не живо,
расплата,
а любовь - это крест,
на котором Воскресший
распят.

Я себя не простил,
потому что виновен безмерно,
мне ключами никто
не откроет небесных ворот.
Просто смерть - это жизнь
и расплата за всё,
что бессмертно,
а любовь - это свет,
при котором пускают
в расход.

Александр Климов

[К..]

Мы не сбудемся никогда
в бесконечности снов и писем -
проскользнувший меж пальцев бисер,
перламутровая вода...

Не утрачена новизна,
никогда не привыкнуть к быту
не разлюбленным , не забытым -
разлученным .Один. Одна.

С кем бы ни были. Никому.
Ничего . Низачем. Ни в коем.
Сизо-сумеречным покоем
притворяется ложь в углу.

Грязно-желтые города.
В два часа уходящий поезд...
Временнòе смещенье ...то есть -
мы не сбудемся. Никогда...

Екатерина Ритвинская

[К..]

Рисовать словами сны. Замирать на перекрестках. Идти вперед, когда нет Веры. Жить, когда нет Надежды. Терять Честь. Искать Смысл. Находить Друзей.

Нет не тех друзей, что рядом с тобой. Не тех, что на словах.

Друзей, что поймут твою тягу к Мечте.
Поймут... И простят...

В словах иной раз можно найти смысл. Тот, что не видел автор. Тот, что для каждого свой. Близкий и далекий.

Ценить секунды. Видеть чувства. Знать настроение. Чудеса на листе бумаги, они остаются навечно.

Воплощение слов не всегда слова...

Спасибо Вам, за то, что Вы есть.

Чувствовать как уходит время... Странный дар... Или проклятье...
Всегда знать, когда нужно уходить, чувствовать минуту расставания как саму вечность, что обернулась у порога.
Видеть краски во тьме, играть с материей воздуха и пить сладость мыслей.
Читать между строк и верить в стихи.
Знать, что небеса в огне...


Откуда-то сверху падает луч света, раскачивается, прыгает из стороны в сторону, словно сумасшедший фонарщик решил станцевать джигу. Желтоватый, мертвенно-бледный - он словно напоминает о прошедших днях. Наталкивает на мысли о тщете любых усилий и действий. Нет. Не-т, не так выбираются отсюда...

Вот и пламя погасло...
Пора уходить...
Тихо в ночи плачет ветер.
Костер разбросал свои листья...

Тишина, осколками неба падает прочь, тьма из вздохов - чувства захлебнулись и умерли, пришла твоя пора понимать Мир. Менять и меняться, жить...

Расколоть тишину на минуты счастья.

Море ласково подбирается к твоим ногам, солнце, ласково щурясь, смотрит с неба. Плачь черная чайка - тебе домой не вернуться...
(с)

[Лапушка]

Лауло Лоэльо "Книга Воина Тьмы"

Рожденный от Воды



Сегодня вода спела для меня. Я слышал ее тихий голос. Она говорила со мной. Вода пела для меня в миллионах капель: в хаотическом шуме рождалась, - всегда звучала, - никем не созданная симфония.

Для тех кто умеет и хочет слушать.

Каждая капля кричала мне что-то, что я хотел сложить в слова. Но это было за пределами слов и я просто слушал мелодию воды.

Мне пели и я услышал медленные, величаво текущие равнинные реки, никуда не спешащие и оттого бывшие всегда и везде вовремя.

Речитативом гремели тяжелые водопады и горные реки, в сознании восхищения собственной мощью и яростью.

Я слышал музыку дождя, печальную, грустную оттого, что ему пришлось расстаться с небом и постыдно жадную страсть земли, всасывающей и впитывающей бедную влагу. Крики боли от собственной тяжести в глубочайшей Бездне, непросвещенной светом и ее стремление вверх.

Это было и раньше, в детстве. Я вспомнил, что и тогда мне было внятно значение и пути каждой падающей снежинки, их хороводы и танцы, тихий шорох завороженного полета.

Вода пела для меня. Пела для никого. Для себя. Она была рада, что кто-то еще слышит ее. Я узнал ее горе и радость, величие и низость, боль и счастье, ее служение и ее свободу, ее тайные стремления и любовь.

Я отдался ей. Миллионы и миллионы капель навылет пробили меня, мое тело. Каждая капля стала моим телом. Вода познала меня и мои тайны, проникла в меня и была признательна мне.

Я отдался ей, стал ее, стал ею...

[Лапушка]

Сонная негритянка бредет с белой
розой в руке (цветок и дремота своим
магическим присутствием смягчают
печальную пестроту ее одеяния -
розовые ажурные чулки, зеленую
прозрачную блузку и шляпку из
золотистой соломки с лиловыми
маками) - обезоруженная дремотой
девушка улыбается, а в черной руке
белая роза.



Как она несет ее! Словно только о
том и помышляет в своем полусне, как
бы получше ее нести. Бессознательно
ее бережет с уверенностью
сомнамбулы, - нежно опекает, словно
произвела ее на свет в это утро,
словно чувствует себя в полусне
матерью этой белой цветочной души.
(Время от времени ее голова в
дымчатых завитках, радужно
воспламененных солнцем, будто они
золотые, устало склоняется на грудь
или плечо, но рука, с достоинством
несущая розу, не дрогнет, осененная
этим стягом весны.)



Ее скромное присутствие мчится
тоннелем подземки, - и скрежещущая
грязная и душная чернота уже не так
угнетает. Люди отложили газеты,
перестали кричать и жевать жвачку, -
все взгляды, словно в мгновенном
наваждении усталости и грусти,
сходятся на белой розе, которую
вздымает негритянка, словно это
совесть подземки. А роза в этой
внимательной тишине источает
нежное благоухание и разгорается,
как прекрасная и невещественная
явь, которая завоевывает все и вся,
вплоть до железа, угля, газет, - все и
вся на какой-то миг пахнет белой
розой, лучшей из весен, веками
веков.

(Хуан Рамон Хименес)

[К..]

Нет никакого Разума
Ни Высшего ни Низшего
К этому можно относиться по-разному
Но прав был все-таки Ницше

Нет никакого Бога
Он уничтожен
Мы нашей с вами тревогой
Его воскресить не можем

Подсчитывая копейки
Дуря друг друга открыто
Мечтаем о чьей-то опеке
Да только чтоб без лимитов

Каждый в своей берлоге
О смиренье скулит упрямо
Но на пороге
У него горит пентаграмма

А мало ли что случится
Жизнь ведь она такая
Может и не получиться
Билет раздобыть до Рая

А может и Рая нету
Один только Ад остался
И кануло в Лету
Все то о чем размечтался

Ну посудите сами
Разве когда вам худо
Кто-нибудь говорит с вами
Откуда-нибудь Оттуда

Так что нет никакого Разума
Нет никакого Бога
Осталась надежда разовая
Да и та беспредельно убога…

Алексей Заев

[Стелла]

а вдруг я больше никому не нужна?
и никогда меня никто не поймет...
на сушу грубо тащит блесна,
кукушка же - из жалости - врёт?
случайности сбежали к другим,
а праздники - насмешка вдвойне:
не пустят карнавал в третий рим,
его теперь готовят к войне.
соседи прячут спички и соль,
семья моя - копает окоп.
снежинки превращаются в моль.
не снятся сны. всю кровь выпил клоп.
бессмысленностям нету конца, -
стихи - и те не лучше ничуть...
уже и в зеркале не вижу лица.
хотя бы ты меня не забудь

[К..]

Мой голос тих. Я отыскал слова,
Равновеликие холодному молчанью.
Слова мертвы Моя душа мертва.
Я не ищу пред Небом оправданья.

Над опьяненной ливнями Землей
Агат Луны, томительно-туманен,
На тонком и мерцающем аркане
Полночный ветер водит за собой...

Я, как дитя, играю пустотой,
Струящейся за каждою чертой,
За каждой гранью зримого пространства.

Я отворил в себе исток игры.
Я властен жечь и созидать миры.
Я различил в движенье постоянство.
Сергей Калугин

Слепое вpемя меpкнувших зеpкал
Мое дыханье водами объяло
Дpемавшего зеpна не достигал
Хpустальный возглас Гоpнего кимвала
Hо у кpеста pаспластанных веков
Мне pезал веки луч Альдебаpана
Я ведал тайну сопpяженья слов
В кpовоточащих сумеpках обмана...
Пpиемля смеpть, я тpудно пpозpевал,
Губами лбы остывшие тpевожа,
Что деpзноложен пасмуpный оскал
Суглинком pаспахнувшегося ложа
Пpевозмогая полночи покpов
Я pазмыкал тpепещущие вежды
Я ведал тайну сопpяженья слов
В благобагpяном облаке надежды!..
И я пpозpел, но стpашно осознал
Свой мpак во свете Пpеломленья Хлеба
И в пеpвый pаз мучительно сказал:
-- Господь мой Бог! Я недостоин Hеба!
В пpолитый час, пеpесеченный вкpовь
Минутной стpелки чеpным ятаганом
Я выpвал тайну сопpяженья слов
Из меpтвых pук того, кем был и стану,
А кpовь стекает из отвеpстых pан,
Ликуя в небе пламенем pассвета,
Повелевая меpтвенным губам
Коснуться Жеpтвы Hового Завета.
Обоpоненный святостью Даpов,
Мой дух pазpушит плотское заклятье
Я выйду к тайне сопpяженья слов
Ложащихся к подножию Распятья...
Сергей Калугин

[К..]

Цыган

- Ай какой конь! Мэй!!! Какой конь! Ураган!
Он смотрел не в силах оторвать глаз от огромного, словно выточенного из глыбы антрацита, коня. До такой степени захватил и поразил его воображение скакун, что человек даже не обратил внимания на седока. В глазах заядлого любителя коней горел огонь восторга.
- НРАВИТСЯ?
- Конечно нравится! Как может не нравиться? На всей земле…

Он внезапно осекся, взглянув наконец на Всадника. И поежился от ледяного холода, что внезапно обдал его. Черная фигура с безликим капюшоном плаща возвышалась в седле. Из-под полы тускло блеснула рукоять меча с серебряным черепом.

- … не найдешь такого – упавшим голосом договорил цыган. Он вдруг повинуясь какому-то порыву, обернулся. Его тело лежало на траве, раскинув руки. Гнедого, что был угнан, рядом не было. Он увидел, как удалялись его преследователи, уводя коня, что так лихо был украден. Повернулся обратно к Всаднику… Понял цыган – что кончилась бесшабашная жизнь. Не скакать уже ему на горячем коне, не сидеть у костра заслушиваясь песней под гитарный перебор. Не любить смуглянок таборных. Кончилась жизнь. Пуля догнала его. Эх!

- Куда теперь меня? В Ад?
- ВСЁ МОЖЕТ БЫТЬ.
- А там тоже черти на таких конях разъезжают?
- ЗАБУДЬ. АДСКИЕ КОНИ НЕ ПРО ТЕБЯ.
- Мэй! Если там есть хоть один, - уведу.
- А КТО СКАЗАЛ, ЧТО ТЕБЯ ТАМ ЖДУТ?
- Эй – куда еще цыгану. Рай не про меня.
- ВЕРНО. НО ЕСТЬ ЕЩЕ МЕСТО.
- Какое?
- УЗНАЕШЬ.

Всадник подъехал вплотную и вынув меч перерезал нить связывавшую конокрада с телом. Цыган опустил голову. Постоял, прощаясь с грешной плотью. И запел. Старую цыганскую песню, которой провожали навсегда, из поколения в поколение цыган. Запел – прощаясь с небом голубым, травой зеленой, ветром вольным. С жизнью удалой. Всадник молчал. Закончил петь цыган.

- Всё. Забирай меня.
- НЕ СПЕШИ.

Оглянулся цыган – видит скачет к нему старый друг его, ведет в поводу коня вороного. Давно убит был он. Вместе табун угоняли, да догнала тогда пуля товарища. Подскакал друг, а в глазах его боль.

- Здравствуй Михай! Здравствуй брат мой. Видишь – и меня убили.

Кивнул печально Михай. Ничего не сказал в ответ. Только протянул ему повод от коня. Отдал и развернув коня, умчался.

- Стой Михай! Стой, куда же ты?
- ОСТАВЬ. У НЕГО СВОЙ ПУТЬ.
- Не сказал ни слова! Мэй, как так?
- УЗНАЕШЬ. ПОРА. САДИСЬ В СЕДЛО.

Посмотрел удивленно цыган на Всадника, но тот уж отвернулся. Глянул на коня, что привел Михай. Хорош конь, ай как хорош! Да все равно не чета коню Смерти. Взлетел в седло, поскакал за Всадником. Примчались они в сумеречную долину. Посредине ее горел костер. Девушка сидела, смуглянка и старик с гитарой. Подъехал Всадник к огню, спешился. И цыган за ним. Опустились на траву. Протянула девушка им чарки наполненные. А старик тронул струны задумчиво. Отозвалась гитара всхлипом.

- Где мы? Что это? Рай для цыган?
- МОЛЧИ. ПЕЙ, СЛУШАЙ И СМОТРИ – В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ.

Зазвенели струны гитарные, отозвался бубен в руке девушки… Заметалась
в пляске, заплескала разноцветьем юбок. Косы черные змеились по рубашке… Хороша смуглянка! Ай пляши чавэла! Утешь душу цыганскую…

А потом упала на колени у костра, взглянула в глаза цыгану и запела. Пела она о друзьях, что росли вместе, вместе учились коней укрощать, вместе ходили коней угонять, вместе гуляли после удачного дела. Неразлучные были. Побратимами стали. О том, как вместе любили одну девушку – недотрогу. Да выбрала недотрога в женихи второго. Как повел друг брата названного накануне свадьбы его, за табуном коней. Как угнали они их, как помчалась погоня за ними. И догнала пуля побратима. Вскинул руки брат названый и упал с коня, а друг хотел остановиться, да сверкнули в памяти глаза невесты, что не его выбрала. Застонал раненый в грудь товарищ, да уж близка была погоня, набегали кони преследователей.
И дрогнул цыган. Хлестнул коня, рванулся прочь. Погиб тогда побратим.
Не узнала всей правды невеста, как погиб любимый ее.

Не зря говорят – время лечит. Прошел год. Уговорил таки он ее – сыграли свадьбу. Так и потекла жизнь цыганская. Вот только каждый раз, как угонял коней – приходил к нему во снах побратим, ни слова не говорил, укоризненно качал головой. А на рубашке алело пятно кровяное. Так и жил цыган, пряча
тайну свою ото всех, но настал и его час – догнала пуля конокрада.

Закончилась песня. Молча сидел цыган, опустив голову. И строго смотрел
старик на него. Потом, не сказав ни слова, встал, свистнул вдаль. И примчался конь – огонь. Не чета первому, еще лучше, еще горячее.

- Ну-ка встань ром, попробуй – укроти его. Удержишься в седле – твой будет. Не удержишься – пеняй на себя.

И такой был властный голос у старика, что не посмел возразить цыган. Да и конь манил, привораживал. Словно адский огонь горел в жилах его. Подошел цыган к нему, взял за повод, фыркнул конь, заплясал на всех четырех. Взлетел конокрад в седло… И прирос к нему намертво. Проник огонь в него
и запылал внутри. Дико закричал цыган, но не мог уже спрыгнуть с коня.
Крепко прирос. И встал Всадник.

- НАВЕКИ ПРИКОВАН К КОНЮ И ВЕЧНО СКАКАТЬ ТЕБЕ,
НЕ ОСТАНАВЛИВАЯСЬ НИГДЕ. И ПЛАМЕНЬ СВОЙ ПОНЕСЕШЬ В СЕБЕ.
ДА БУДЕТ ТАК - ДО СУДНОГО ДНЯ.

Тогда вскричал цыган, корчась от боли, на огненном коне.

- Ай отплатил мне Михай! Не простил побратима!!!
Но ответила девушка с печалью.

- Простил он тебя ромалэ, вымолил, чтоб разделить с тобой участь твою до Судного Дня. На двоих огонь и боль разделить. Не забыл клятвы побратимской. В час смерти твоей – сел и он в такое же седло.

Хлестнул старик коня и рванулся тот, унося конокрада во тьму. Только стон разнесся по долине. И ответил с другого края ему стоном Михай.

Стрингер.

[Стелла]

Расплескавши душу в потемках,
Я бреду, заблудившись в днях,
Нагрузившись пустыми котомками,
Спотыкаясь на дряблых пнях.

Я хочу отыскать праздник,
Хоть один из радостных дней.
А судьба, проказница дразнит,
Развлекаясь бедой моей.

Может быть, наберусь мужества,
Заберусь на отвесный склон,
Растопырившись, поднатужившись,
Никому не отвесив поклон,

Разведу, распахну руки,
Обрасту голубым пером,
Подарю вам свои муки
И исчезну, вспорхнув костром.

Вы забудьте, не ждите, не плачьте,
Вам меня больше не прогнать,
Я теперь стала птицей счастья
И меня вам не отыскать.
не мое

[Агни]

"Может быть, наберусь мужества,
Заберусь на отвесный склон,
Растопырившись, поднатужившись,
Никому не отвесив поклон,"

SUPER!

[7tsvetik]

а вдруг я больше никому не нужна?
и никогда меня никто не поймет...
на сушу грубо тащит блесна,
кукушка же - из жалости - врёт?
случайности сбежали к другим,
а праздники - насмешка вдвойне:
не пустят карнавал в третий рим,
его теперь готовят к войне.
соседи прячут спички и соль,
семья моя - копает окоп.
снежинки превращаются в моль.
не снятся сны. всю кровь выпил клоп.
бессмысленностям нету конца, -
стихи - и те не лучше ничуть...
уже и в зеркале не вижу лица.
хотя бы ты меня не забудь

как ты..? я помню о тебе... и о Саше тоже.

з.ы.
про Птицу Счастья задело.