Без названия.., о любви, и стихи Опции

[К..]

Без названия..

Знаете, почему самоубийцы не попадают в рай? Нет, не оттого, что лишили себя жизни, дарованной им Богом. Их наказывают за чужие жизни.. Жизни близких людей. За причинЁнное им горе..

Сколько прошло времени с того дня, я уже не помню. Время для меня больше не существует. Здесь его нет.. Я считала причины, по которым сделала это, вескими. Мне казалось, что это единственный выход. Но теперь я понимаю, что просто не пыталась найти другие пути. Я сделала так, как было проще всего.. проще для меня.. Теперь что-то изменить невозможно. Одним лЁгким движением я лишила шансов са счастье не только себя, но и тех, чью любовь я не сумела оценить вовремя. И сейчас у меня нет оправданий..
Последнее, что я слышала, - пронзительный крик. Чей? Не знаю. ЕщЁ было ощущение полЁта. Но такое короткое, что его практически невозможно уловить.. Больше ничего.. Вспышка света.. Вдали промелькнули огни ночных домов. От них режет глаза.
Прихожу в себя. Попыталась встать - нестерпимая боль во всЁм теле. Еле сдерживая крик, всЁ же встаю. Осмотрелась вокруг. Не понимаю! Где я?!
Пройдя пару шагов, до меня доходит: "Это парк. Но как я тут оказалась???" Я не могла что-либо понять. Весь день как будто выпал из памяти. Не помню абсолютно ничего.
Идя по аллее, замечаю, что вокруг нет ни одного прохожего. Интересно, сколько сейчас времени? Не припомню, чтоб парк был пуст. Вдруг за спиной я услышала шорох. Обернувшись, вижу на скамейке маленького кудрявого мальчика, лет пяти. Странно. Готова поспорить, что его только что тут не было. С минуту я ждала, не появятся ли вслед за ним хоть кто-нибудь из взрослых. Не может же ребенок быть один в столь позднее время. Но ничего такого не произошло. Тогда я осторожно подошла и села рядом.
- Привет, малыш. Ты потерялся? - тихо спрашиваю я.
- Нет, - ответил мальчуган, даже не посмотрев на меня.
- Где же твои родители? Почему ты один?
- Я ждал тебя, - сказал он и поднял на меня большие карие глаза.
Ответ меня слегка удивил, но я не придала этому никакого значения. Мало ли что могут дети сказать?
- Как тебя зовут?
- Не знаю.
- Но мама же тебя как-то называет? - рассеяно спросила я.
- Никак. У меня еЁ нет, - грустно ответил малыш. Наступила пауза. Я не знала, что же мне делать дальше. Оставить ребенка в такой поздний час одного я не могла.
- Я хочу тебе что-то показать - внезапно сказал мальчик и вскочил со скомейки.
Я взяла его за руку, и мы пошли по парку. Спустя некоторое время мы оказались возле моего дома.
- Ты здесь живЁшь? - снова спрашиваю я малыша.
- Нет.
- А где? - я присела перед ним на корточки.
- Куда нам идти?
- Уже никуда, - ответил он, вертя в руках игрушечную машинку.
Я хотела спросить ещЁ что-то, но в этот момент раздался пронзительный крик. Я посмотрела в ту сторону, откуда он донЁсся. Кричала девушка. Она стояла в компании молодЁжи. На лице у неЁ застыл ужас. Она указывала куда-то наверх, пытаясь сказать что-то. Проследив за еЁ жестом, я оцепенела: в освещЁнном пролЁте окна на восьмом этаже стояла девушка. Спустя мгновение она сделала шаг. МоЁ сердце похолодело. Вокруг тут же поднялась суета: кто кричал, чтоб вызвали скорую, кто кинулся оказывать первую помощь. А я не могла оторвать взгляд от окна.
В эту секунду мне казалось, что я не слышу ничего, кроме бешенного биения собственного сердца.. и не видела ничего.. кроме света из окна квартиры на восьмом этаже.. моей квартиры.. Каждая минута, каждая секунда того вечера стала для меня нескончаемым кошмаром, память о котором не стереть никаким способом. Окровавленное тело у отца на руках.. мама и сестра в слезах.. оглушительный вой сирены скорой помощи..
Бегу по улице прочь от своего дома. По щекам катятся слЁзы. Бешенный ветер безжалостно бьЁт по лицу. Выбившись из сил, падаю на холодную землю. Задыхаясь, стираю слЁзы ладонью.
Вдруг рядом замечаю мальчика.. того же мальчика..
- Что происходит? - хриплым голосом спрашиваю я.
- Аты разве не понимаешь? - наивно говорит малыш.
Отричательно качаю головой: не хочу понимать!
- Ты умерла.
- Что?! - становится ещЁ тяжелее дышать.
- Это не правда!!! Ты всЁ врЁшь!!! Так не бывает.. Слышишь?! Не бывает!!!
Срываюсь на крик, хочу убежать. Но вопрос за спиной заставляет остановиться.
- Разве ты не этого хотела? Разве не для этого покончила с собой?
В голову ударяет резкая боль и перед глазами проносятся картинки прошедшего дня: школа, вопящая классуха, насмешливые взгляды одноклассников, скандал с мамой, слЁзы.. карниз и ослепляющие огни ночного города..
- Почему.. Почему ты здесь?
- А чего ты ждала? - рассмеялся мальчишка.
- Я не знаю.. я думала, что больше не будет боли.. я хотела прекратить этот кошмар..
- Ты ошиблась.
- Но почему?! Разве я мало страдала?! За что мне это?!
- За что? - удивился он.
- Хорошо. Я покажу тебе.
Мы молча идЁм по какой-то улице. Вскоре перед нами возникает серое здание. Это больница.
- Зачем мы здесь?
- Так надо. ИдЁм.
Входим и поднимаемся на второй этаж. Над входом висит табличка "Реанимационное отделение". Дальше ярко освещЁнный коридор. Белые двери с номерами палат. Возле одной из таких дверей сидит отец, обхватив голову руками. Он плачет. Я только однажды видела, как плачет мой отец. Тогда погиб его лучший друг. Мне было больно видеть его таким. А теперь? Теперь причиной его слЁз была я.
В следующую секунду из палаты вышел человек в белом халате. Папа поднялся ему навстречу и что-то тихо спросил. В ответ тот покачал головой:
- Мы не в силах что-либо сделать. ЕЁ мозг мЁртв. Вам остаЁтся решать: отключить систему, или нет.
Отец опустился обратно на стул. Его лицо стало бледным, как мел.
- Господи!!! Зачто?! - коридор наполнялся рыданиями.
- ПойдЁмте, - тихо сказал врач. - Вам надо успокоиться.
Он куда-то увЁл его. По моим щекам покатились слЁзы. В груди стало невыносимо больно. Я хотела пойти за ними, но малыш меня остановил:
- Нам сюда.
Он ввЁл меня в палату. На кровати лежала я. Рядом сидела мама и сестра. Я просидела с ними до утра.. В 10:15 всЁ было кончено.. моЁ сердце остановилось.. навсегда.. Похороны были на новом кладбище. Мы стояли в стороне от всей процессии. Холодный осенний ветер бил в лицо. По телу пробежали мурашки. Я посмотрела на пустырь вокруг. Ни одного, даже самого маленького, деревца. Здесь всЁ было мЁртвым.
Подойдя ближе к месту, я рассмотрела среди толпы АлЁшку.
- Что он тут делает? - в недоумении спросила я.
- Он пришел попрощаться с тобой, - ответил он.
- Но почему? Почему он здесь??
- Потому что ты была ему дорога..
- Что?! Нет! Ты ошибаешься.
- Почему? - наивно спросил малыш.
- Потому что он ко мне ни разу не подошел! Потому что я ему не нравлюсь..
- Это не так. Человек не всегда способен понять другого человека. Здесь ошиблась ты. Ты боялась с ним заговорить. А почему ты думаешь, что он не боялся? Ты делала вид, что не замечаешь его. Так как он мог узнать, что нравится тебе? Его пугало то, что ты посмеЁшься над его чувствами.
- Это не честно! Я не знала..
Я опустилась на холодную землю. Ветер ещЁ беспощаднее хлестал по лицу. Я смотрела на АлЁшку, который тихо стоял в окружении людей. Все они пришли проститься со мной. Всем им сейчас было плохо. Я читала на лице АлЁшки печаль, безграничную боль.
- лЁшка, миленький.. - тихо прошептала я. - Ну почему всЁ так..
Очередной порыв ветра, в этот момент он повернулся в мою сторону. На секунду мне показалось, что он смотрит прямо на меня, мне в глаза.. Полный отчаяния взгляд.. Он упал на колени рядом с могилой и по его щекам побежали слЁзы.
- Я отомщу. шЁпот молитвы в каменных стенах, лезвие бритвы на тонких венах.. Омертвевшие листья плавно ложились под ноги. Странно, сейчас только начало осени, а листья почему-то были какими-то чЁрными и уже совершенно безжизненными. Они мЁртво лежали под ногами. Вдруг чей-то голос где-то неподалЁку привлЁк моЁ внимание.
На скамейках детской площадки сидела компания молодЁжи. Я отошла в тень высокого дерева, хотя понимала, что меня и без этого никто не увидит. Он сидит в компании изрядно подвыпивших приятелей. Хотя сам мало от них отстал: в руке полупустая бутылка водки. Ярко раскрашенная малолетка вешается ему на шею, что-то пискляво сюсюкая.
- Отвали, - грубо бросает он ей в лицо.
- У! Малыш сердится! - девушка, видимо, не из понятливых - Малыш не хочет развлекаться???
- Объебись, сказал! - рыкнул парень и с силой толкнул от себя малолетку. Та с визгом вскочила со скамейки:
- Ты охуел?!
Компания закатилась пьяным смехом. Лишь на его лице оставалось хмурое выражение. Прямые черты красивого лица.. карий затуманенный взгляд в одну точку.. И бутылка водки, крепко сжатая в руке.
- Эй, Малый! - так его звали все вокруг. Лишь для меня он был АлЁшкой. Самым любимым и родным.
- Ты чего? Обкурился что ли?
Приятель хлопнул его по плечу. Малый сделал большой глоток и ничего не ответил.
- Да оставь ты его! - сказал Олег. - Не видишь, наш Малый в унынии!
- Это он из-за той серой мыши страдает, - ехидно прошипела девка и прижалась к Олегу.
- Какой? - не понял парень, сидевший рядом с Малым.
- Той, что с окна сиганула.
- Гонишь! - заржал тот.
- Мал, ты чЁ? Правда?
- Заткнись, - прохроипел Малый.
- Чего? Ты меня из-за этой сучки так?! Малый, не гони!
- Это всЁ из-за вас! Вы еЁ довели!
Он ударил первым, завязалась драка.. Кто-то достал нож.. Но он не отступился.. Спустя несколько минут он медленно упал на холодную землю, покрытую мЁртвой листвой. Подбежав к нему, я рухнула на колени.
- Нет.. Господи.. что же ты наделал.. Я тщетно пыталась закрыть рукой рану возле сердца. Что может сделать призрак? Ничего. - Боже!!! - дикие крики отразились от тЁмного нема. - Оставь ему жизнь..
Я посмотрела в его глаза. Таких ясных глаз я не видела ни у кого. И как тогда на кладбище, сейчас он смотрел на меня. И сейчас он меня видел.
- АлЁшка.. - прошептала я. - Держись, умоляю тебя! Ты должен жить..
С его ресниц сорвалась кристальная слеза.
- Прости - еле слышно прошептал он.
Больше не было ни слова. Никто так и не пришел, не спас его. Бог меня больше не слышал. Когда ночь начала становиться серой и появились первые лучи бесцветного рассвета, ко мне подошел тот же малыш.
- ПойдЁм. Нам пора.
- Нет. Я не оставлю его.
- Ты не можешь остаться. ПойдЁм.
Через какое-то время мы услышали, как где-то за спиной раздались крики.
Видимо первые прохожие нашли его. Безжизненное тело на холодной земле. Того, кого я любила. Кого я больше никогда не увижу. Чья смерть - моя вина..
Прошел наверно уже не один месяц, может даже не один год. Часто бываю дома. У мамы. Подолгу сижу в углу на кухне и смотрю, как она плачет в темноте. Пока никто не видит. Она очень состарилась. А глаза стали такими грустным, в них читалась усталость. От слЁз, горя.. Но она всЁ ещЁ держится.
Ради сестры. Она целыми днями бывает у Кати, помогая с детьми. А потом приходит домой и плачет.. каждый вечер. А папы больше нет.. Он не справился с болью. Он стал много пить, очень много. Он винил маму в том, что она была со мной очень строга. Они стали постоянно ругаться, потом он напивался, садился в машину и ехал, куда глаза глядят. Однажды он не вернулся. Был гололЁд. Машину занесло, и он не справился с управлением. Вылетев на встречную полосу, он врезался в грузовик. Смерть наступила мгновенно. После этого маму положили в больницу с сердечным приступом. Малыш больше не приходит. Его забрали..
Однажды он пришел и сказал, что нам пора прощаться. Скоро ему дадут жизнь. И он больше не может быть со мной. Теперь я знаю его имя.. Владик.. Когда-то давно я мечтала, что у меня будет ребЁнок.. сын.. и его обязательно будут звать Влад. Маленький кудрявый мальчЁнка, с огромными карими глазЁнками..
Бесшумно иду по серому городу. Вокруг никого.
Иногда всплывают картинки моей жизни. Они как чЁрно-белое кино. Тогда я и не знала, что всЁ это было со мной, не замечала тех счастливых минут. Я тоскую по краскам. По чистому голубому небу.. по стая весенних птиц.. по пушистому новогоднему снегу.. по всему, что я потеряла.. Скучаю по улыбке мамы.. По еЁ материнской любви.. Скучаю по сестре.. Я иногда вижу еЁ.. вижу как растут еЁ дочки, маленькие, непоседливые.. Как бы я хотела быть с ними рядом. Как бы хотелось вернуть отца и АлЁшку.. Но я не могу этого.. Никто не может.. Я виновата в этих смертях и ничего с этим не сделать.. Я считала себя несчастной, я думала, что могу распоряжаться своей никчЁмной жизнью как хочу, ведь она МОЯ. А она оказалась не только моей..

Автор неизвестен..

[К..]

БАЛЛАДА О НЕНАВИСТИ И ЛЮБВИ

I
Метель ревет, как седой исполин,
Вторые сутки не утихая,
Ревет, как пятьсот самолетных турбин,
И нет ей, проклятой, конца и края!

Пляшет огромным белым костром,
Глушит моторы и гасит фары.
В замяти снежной аэродром,
Служебные здания и ангары.

В прокуренной комнате тусклый свет,
Вторые сутки не спит радист.
Он ловит, он слушает треск и свист,
Все ждут напряженно: жив или нет?

Радист кивает: - Пока еще да,
Но боль ему не дает распрямиться.
А он еще шутит: "Мол, вот беда
Левая плоскость моя никуда!
Скорее всего перелом ключицы..."

Где-то буран, ни огня, ни звезды
Над местом аварии самолета.
Лишь снег заметает обломков следы
Да замерзающего пилота.

Ищут тракторы день и ночь,
Да только впустую. До слез обидно.
Разве найти тут, разве помочь -
Руки в полуметре от фар не видно?

А он понимает, а он и не ждет,
Лежа в ложбинке, что станет гробом.
Трактор если даже придет,
То все равно в двух шагах пройдет
И не заметит его под сугробом.

Сейчас любая зазря операция.
И все-таки жизнь покуда слышна.
Слышна ведь его портативная рация
Чудом каким-то, но спасена.

Встать бы, но боль обжигает бок,
Теплой крови полон сапог,
Она, остывая, смерзается в лед,
Снег набивается в нос и рот.

Что перебито? Понять нельзя.
Но только не двинуться, не шагнуть!
Вот и окончен, видать, твой путь!
А где-то сынишка, жена, друзья...

Где-то комната, свет, тепло...
Не надо об этом! В глазах темнеет...
Снегом, наверно, на метр замело.
Тело сонливо деревенеет...

А в шлемофоне звучат слова:
- Алло! Ты слышишь? Держись, дружище -
Тупо кружится голова...
- Алло! Мужайся! Тебя разыщут!..

Мужайся? Да что он, пацан или трус?!
В каких ведь бывал переделках грозных.
- Спасибо... Вас понял... Пока держусь! -
А про себя добавляет: "Боюсь,
Что будет все, кажется, слишком поздно..."

Совсем чугунная голова.
Кончаются в рации батареи.
Их хватит еще на час или два.
Как бревна руки... спина немеет...

- Алло!- это, кажется, генерал.-
Держитесь, родной, вас найдут, откопают...-
Странно: слова звенят, как кристалл,
Бьются, стучат, как в броню металл,
А в мозг остывший почти не влетают...

Чтоб стать вдруг счастливейшим на земле,
Как мало, наверное, необходимо:
Замерзнув вконец, оказаться в тепле,
Где доброе слово да чай на столе,
Спирта глоток да затяжка дыма...

Опять в шлемофоне шуршит тишина.
Потом сквозь метельное завыванье:
- Алло! Здесь в рубке твоя жена!
Сейчас ты услышишь ее. Вниманье!

С минуту гуденье тугой волны,
Какие-то шорохи, трески, писки,
И вдруг далекий голос жены,
До боли знакомый, до жути близкий!

- Не знаю, что делать и что сказать.
Милый, ты сам ведь отлично знаешь,
Что, если даже совсем замерзаешь,
Надо выдержать, устоять!

Хорошая, светлая, дорогая!
Ну как объяснить ей в конце концов,
Что он не нарочно же здесь погибает,
Что боль даже слабо вздохнуть мешает
И правде надо смотреть в лицо.

- Послушай! Синоптики дали ответ:
Буран окончится через сутки.
Продержишься? Да?
- К сожалению, нет...
- Как нет? Да ты не в своем рассудке!

Увы, все глуше звучат слова.
Развязка, вот она - как ни тяжко.
Живет еще только одна голова,
А тело - остывшая деревяшка.

А голос кричит: - Ты слышишь, ты слышишь?!
Держись! Часов через пять рассвет.
Ведь ты же живешь еще! Ты же дышишь?!
Ну есть ли хоть шанс?
- К сожалению, нет...

Ни звука. Молчанье. Наверно, плачет.
Как трудно последний привет послать!
И вдруг: - Раз так, я должна сказать! -
Голос резкий, нельзя узнать.
Странно. Что это может значить?

- Поверь, мне горько тебе говорить.
Еще вчера я б от страха скрыла.
Но раз ты сказал, что тебе не дожить,
То лучше, чтоб после себя не корить,
Сказать тебе коротко все, что было.

Знай же, что я дрянная жена
И стою любого худого слова.
Я вот уже год тебе не верна
И вот уже год, как люблю другого!

О, как я страдала, встречая пламя
Твоих горячих восточных глаз. -
Он молча слушал ее рассказ,
Слушал, может, последний раз,
Сухую былинку зажав зубами.

- Вот так целый год я лгала, скрывала,
Но это от страха, а не со зла.
- Скажи мне имя!..-
Она помолчала,
Потом, как ударив, имя сказала,
Лучшего друга его назвала!

Затем добавила торопливо:
- Мы улетаем на днях на юг.
Здесь трудно нам было бы жить счастливо.
Быть может, все это не так красиво,
Но он не совсем уж бесчестный друг.

Он просто не смел бы, не мог, как и я,
Выдержать, встретясь с твоими глазами.
За сына не бойся. Он едет с нами.
Теперь все заново: жизнь и семья.

Прости. Не ко времени эти слова.
Но больше не будет иного времени. -
Он слушает молча. Горит голова...
И словно бы молот стучит по темени...

- Как жаль, что тебе ничем не поможешь!
Судьба перепутала все пути.
Прощай! Не сердись и прости, если можешь!
За подлость и радость мою прости!

Полгода прошло или полчаса?
Наверно, кончились батареи.
Все дальше, все тише шумы... голоса...
Лишь сердце стучит все сильней и сильнее!

Оно грохочет и бьет в виски!
Оно полыхает огнем и ядом.
Оно разрывается на куски!
Что больше в нем: ярости или тоски?
Взвешивать поздно, да и не надо!

Обида волной заливает кровь.
Перед глазами сплошной туман.
Где дружба на свете и где любовь?
Их нету! И ветер как эхо вновь:
Их нету! Все подлость и все обман!

Ему в снегу суждено подыхать,
Как псу, коченея под стоны вьюги,
Чтоб два предателя там, на юге,
Со смехом бутылку открыв на досуге,
Могли поминки по нем справлять?!

Они совсем затиранят мальца
И будут усердствовать до конца,
Чтоб вбить ему в голову имя другого
И вырвать из памяти имя отца!

И все-таки светлая вера дана
Душонке трехлетнего пацана.
Сын слушает гул самолетов и ждет.
А он замерзает, а он не придет!

Сердце грохочет, стучит в виски,
Взведенное, словно курок нагана.
От нежности, ярости и тоски
Оно разрывается на куски.
А все-таки рано сдаваться, рано!

Эх, силы! Откуда вас взять, откуда?
Но тут ведь на карту не жизнь, а честь!
Чудо? Вы скажете, нужно чудо?
Так пусть же! Считайте, что чудо есть!

Надо любою ценой подняться
И всем существом, устремясь вперед,
Грудью от мерзлой земли оторваться,
Как самолет, что не хочет сдаваться,
А сбитый, снова идет на взлет!

Боль подступает такая, что кажется,
Замертво рухнешь назад, ничком!
И все-таки он, хрипя, поднимается.
Чудо, как видите, совершается!
Впрочем, о чуде потом, потом...

Швыряет буран ледяную соль,
Но тело горит, будто жарким летом,
Сердце колотится в горле где-то,
Багровая ярость да черная боль!

Вдали сквозь дикую карусель
Глаза мальчишки, что верно ждут,
Они большие, во всю метель,
Они, как компас, его ведут!

- Не выйдет! Неправда, не пропаду! -
Он жив. Он двигается, ползет!
Встает, качается на ходу,
Падает снова и вновь встает...

II

К полудню буран захирел и сдал.
Упал и рассыпался вдруг на части.
Упал, будто срезанный наповал,
Выпустив солнце из белой пасти.

Он сдал, в предчувствии скорой весны,
Оставив после ночной операции
На чахлых кустах клочки седины,
Как белые флаги капитуляции.

Идет на бреющем вертолет,
Ломая безмолвие тишины.
Шестой разворот, седьмой разворот,
Он ищет... ищет... и вот, и вот -
Темная точка средь белизны!

Скорее! От рева земля тряслась.
Скорее! Ну что там: зверь? Человек?
Точка качнулась, приподнялась
И рухнула снова в глубокий снег...

Все ближе, все ниже... Довольно! Стоп!
Ровно и плавно гудят машины.
И первой без лесенки прямо в сугроб
Метнулась женщина из кабины!

Припала к мужу: - Ты жив, ты жив!
Я знала... Все будет так, не иначе!..-
И, шею бережно обхватив,
Что-то шептала, смеясь и плача.

Дрожа, целовала, как в полусне,
Замерзшие руки, лицо и губы.
А он еле слышно, с трудом, сквозь зубы:
- Не смей... ты сама же сказала мне..

- Молчи! Не надо! Все бред, все бред!
Какой же меркой меня ты мерил?
Как мог ты верить?! А впрочем, нет,
Какое счастье, что ты поверил!

Я знала, я знала характер твой!
Все рушилось, гибло... хоть вой, хоть реви!
И нужен был шанс, последний, любой!
А ненависть может гореть порой
Даже сильней любви!

И вот, говорю, а сама трясусь,
Играю какого-то подлеца.
И все боюсь, что сейчас сорвусь,
Что-нибудь выкрикну, разревусь,
Не выдержав до конца!

Прости же за горечь, любимый мой!
Всю жизнь за один, за один твой взгляд,
Да я, как дура, пойду за тобой,
Хоть к черту! Хоть в пекло! Хоть в самый ад!

И были такими глаза ее,
Глаза, что любили и тосковали,
Таким они светом сейчас сияли,
Что он посмотрел в них и понял все!

И, полузамерзший, полуживой,
Он стал вдруг счастливейшим на планете.
Ненависть, как ни сильна порой,
Не самая сильная вещь на свете!

Эдуард Асадов